понедельник, 13 апреля 2015 г.

«Я к вам пишу...», или Обращение к герою

Речь не о Пушкине.        
Всё-таки хорошие у меня ученики: и сами учатся, и меня многому учат. Не перестаю удивляться им и радоваться, глядя на то, КАК они меняются не только год из года, но и практически месяц за месяцем...
Прочитан роман «Преступление и наказание». Конечно, обсудили эпилог, конечно, поговорили о воскрешении Родиона Романовича, о религии в жизни человечества и каждого человека в отдельности... Подумали, помолчали... Душевно получилось — с ними бывает только так.

— Попробуйте написать свои мысли о прочитанном в письме одному из главных героев романа: Соне или Родиону. Сохраните стиль жанра письма. Поговорите с ними, обсудите их жизнь, может, посоветуйте что-нибудь, может, поругайте за что-нибудь... 
— А если не получится?
— Попробуйте. Главное — начать, а там посмотрите...
 
И получилось же!

        Около двадцати писем-обращений лежит у меня на столе.  В основном пишут Родиону Романовичу, что понятно: кто из нас не хотел когда-то хоть на долю секунды стать «необыкновенным», чем-то выделиться... Конечно, есть письма и для Сони. Их немного: ей писать сложно, не прожив (слава Богу!) того, что пережила она. 
Кто-то сходится во мнениях, кто-то не выходит за рамки того, о чём мы говорили на занятиях. Но есть и иное...

Одно начало этого письма (напечатанное на компьютере, дальнее на фотографии) заслуживает внимания: «Глубоко не уважаемый мною Родион Романович!». И далее: «Я уважаю Вас как человека мыслящего, способного рассуждать, сопоставлять факты, думать, пусть и в неверном направлении. Но я Вас презираю как преступника, как человека, который захотел манипулировать судьбами других». Грозно? Резко? Да. Бесспорно. Но ведь корректно, оправданно, логично, объективно. Можно ли им, 16-летним, думать и писать так о том, что они, возможно, ещё не до конца понимают? Нужно. Зато ясна позиция, понятны мысли и эмоции человека, который начинает так своё письмо. Если не на уроках литературы — то где ещё так можно?..

«Виноваты в случившемся только вы, в точнее ваша безумная теория о высших и низших людях. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно было убивать ту старуху?» — звучат слова следующего письма. Я даже представляю интонацию и выражение лица юноши, писавшего эти строки! А в конце: «За сим прощаюсь. С уважением...»

«Господин Раскольников. <...> Но после совершения такого преступления вы смогли бы ощущать себя порядочным и честным человеком? Полученные деньги вы собрались направить на помощь близким людям. Но разве средства, приобретённые в результате преступления, могут принести счастье? <...> Впрочем <...> вас начала мучить совесть. То есть акт убийства не помог вам войти в состав «необыкновенных людей». И меня это радует. Простите, но вы остались человеком». И ниже подпись: «Не согласный с Вашей теорией...». И это пишет всегда отмалчивающийся на уроках литературы чудный юноша со светлой головой и чутким сердцем. Чудно!

Девушка, обращавшая к Раскольникову, со всей своей нежностью и чуткостью советует герою-другу: «Начинать надо с малого. Вспомни, как из Архангельского края пришёл М.В. Ломоносов в Петербург пешком. А потом он стал великим учёным. Чтобы в этой жизни чего-то достигнуть, надо трудиться».

Ещё одна толковая, думающая девушка написала Родиону (на фотографии — свёрнутый альбомный лист, перевязанный синей верёвочкой): «Наверняка вы были в полнейшем отчаянии, если решили, что убийство — шаг на пути к «необычному человеку». Думаю, ваша теория оправдываться может только в том случае, если делить людей на обыкновенных и необыкновенных только лишь от рождения. В том смысле, что человек, рождённый обыкновенным, иным не станет. Сколько бы он не убивал, не переступал через себя и совесть. Могу отдать вам должное, вы действительно не входите в число обыкновенных. <...> Я желаю вам удачи. вы очень умный человек». А дальше, в качестве последней фразы перед прощанием, звучит странная для этой девушки, но столь похожая на Достоевского фраза: «Надеюсь, вы больше не вернётесь в этот город полусумасшедших». Прекрасно...

Следующее в моих руках письмо, так же свёрнутое в виде свитка, но написанное на бумаге, как оказалось, натёртой розовым воском (слева на фото) и перевязанное лентой, тоже розоватой. Думала, Соне обращено. Ошиблась.
«Здравствуйте, дорогой Родион Романович», — читаю первую строчку. И вдруг: «<...> Как же вы не сообразили, что ваша трепетная душа не примет такого деяния? <...> Ваша душа оказалась слишком мягкой для такого удара. Вы нанесли ей рану, которая начала гнить». А дальше ещё удивительнее, ведь в обращениях ребят было всё: и разочарования, и непонимание, и укоры, и наставления, и многое другое, но не это: «Я хочу поблагодарить вас, Родион, за то, что дали мне понять, что жизнь сильнее теории. Я не повторю ваших ошибок».  

Письмо от этого человека открывала с осторожностью. Нет, поймите правильно: очень дорожу его мнением, оно всегда без прикрас, не для того, чтобы угодить мне (учителю), не для того, чтобы петь в унисон одноклассникам. Это всегда его — продуманное, принятое, осознанное. Это позиция. Она остаётся практически неизменной на протяжении долгого времени и не по поводу этого или иного произведения, но в отношении жизни в целом. А читать страницы чужой (тем более особенно дорогой для меня) души, поверьте, непросто.
То, что я увидела, ещё раз убедило меня в том, что главное в этом юноше — необычайная чуткость и ответственность за каждое сказанное слово (стиль автора сохранён). 
«Я не осуждаю ваш поступок, но и до конца поддержать его я не могу, такой умнейший человек, как вы, мог бы дверь-то и закрыть, и Лизавету убивать бы не пришлось... Но сейчас главное, как же стать этим «необыкновенным»? Мы как люди обыкновенные понимаем, что путь власти — он очень долгий да и неблагодарный. <...> Я считаю, что вам, чтобы стать «необыкновенным», нужно было вернуться в вуз. Зачем, спросите вы? <...> Посеять зерно идеи в студента не очень легко, но уж если оно прозреет, то идея расцветёт. Студенты — движущая сила страны, мира, а тот, кто контролирует силу, может навязать свои правила игры. В конечном итоге вы бы уже не были обыкновенным, ваше детище вас бы уничтожило или вы с его помощью уничтожили бы неугодных вашей идее. Вы вовсе не плохой человек, но среда породила мысль гнилую, уничтожила вас. Не душу, жизнь вашу. Давайте вспомним с вами одного вашего знакомого, человека без имени, который стал «необыкновенным». Не узнали?.. Конечно же, это Пьер. Он начинал в обществе «обыкновенной маски» никем. Помните его огромный путь, он не поленился и смог его пройти. И стал тем, к кому стремитесь Вы. Он стал светом для этих масочников». А завершает письмо стихотворение, своё, созданное, прожитое... «Не зря себя на суд вы Богу передали». И «Искренне Ваш друг,<...>». Отмечу, что написание Вы и вы везде авторское.

Вот вам и «неактуальность классической литературы в наши дни», и «нечитающее поколение», и «это всё не для них», и «им это неинтересно». Ерунда! 
Думают. Мыслят. Чувствуют. Ощущают себя в этом мире. Даже таком, как у Достоевского. Со-переживают. И это прекрасно!
Благодарю Вас, друзья мои! Вы мне очень дороги.

понедельник, 16 марта 2015 г.

...ибо хочу быть человеком...


Почему-то вновь захотелось написать, хотя не открывала свой блог около года...
10 класс. Март месяц. 
Роман Фёдора Михайловича «Преступление и наказание»

Читайте Достоевского, любите Достоевского, — 
если можете, а не можете, браните Достоевского,
но читайте... по возможности только его. 
Иннокентий Анненский

Вечная книга о воскрешении человека, о борьбе... Почему-то боязно было начинать разговор о романе, хотя ребята мои в большинстве своём давно его прочитали. И, как говорят, с удовольствием. Некоторые даже фильм посмотрели. 2007 года, 8-серийный. Родиона Раскольникова блестяще играет Владимир Кошевой, который сначала хотел отказаться от этой роли.
Жёлто-серый, болезненный Петербург просто вырывается из кадра. Когда смотрела первый раз сама, потом долго не могла уснуть, а по тем улицам ходить и сейчас как-то жутко: вдруг из-за угла вывернет навстречу Родион с горящим взглядом или дети Катерины Ивановны неизвестно куда пробегут рядом...
Роман прочитан почти всеми. Классический разговор о теории Раскольникова: две категории людей «твари дрожащие» («обыкновенные», «материал», как говорит сам герой) и «право имеющие» («необыкновенные», те, которые могу преступить закон). Мотивы преступления и его причины обсуждены, наиболее вероятная, грубо говоря, найдена, прочувствована... Правильная мысль толкового человека: «Он [Раскольников] пытается доказать, что принадлежит к «право имеющим» людям» — «Кому доказать-то? — спрашиваю» — «Так себе..., — несмелый голос мыслящего человека с одной из последних парт». Конечно, себе. А ведь многие задумались (или задумывались?) над вопросом: а могу ли Я перешагнуть через людей ради СВОЕЙ цели, ради того, чтобы доказать СЕБЕ, что ты — необыкновенный. Так ли важно (для того чтобы быть счастливым) доказывать, что ты — необыкновенный? Может, это лишнее... 
Справедливо возникла мысль о Наполеоне (а он — необыкновенный человек?), тем более о нём речь идёт в самом романе, в статье Раскольникова «О преступлении», написанной им за полгода до убийства.
«Раскольников, в отличие от Наполеона, думал оправдать пролитую им кровь...»
Предложила ребятам данную цитату на сей раз действительного известного (привет, ОГЭ!) литературоведа, критика, секретаря Максима Горького Валерия Яковлевича Кирпотина. Абсолютное большинство высказало мысль, что Наполеон был личностью, по мнению Раскольникова, которая «имеет право». Но только некоторые, обсуждая ещё и ещё раз (после «Войны и мира») образ Наполеона и его роль в истории  в общем и в теории Родиона в частности, задумались вот над чем (далее — цитаты из работ): 
«В отличие от Раскольникова, Наполеон не хотел ничего доказывать. Он просто делал. Он не пытался причислить себя к великим личностям, он просто был этой личностью» (Александра);
«[Раскольникову] не хватает воли к победе и уверенности, что всё, что он делает, есть единственно правильное дело» (Андрей);
«На фоне Наполеона Раскольников как раз и является "тварью дрожащей"» (Марина);
«Пролитая кровь должна была оправдаться тем, что не бывает движения вперёд без жертв. Герою таким образом оправдаться не удаётся» (Софья);
«Родион пытался себя сравнивать с Наполеоном, до убийства он пытался представить, как поступил бы Наполеон. К несчастью, Родион только после убийства старухи понял, что он отличается от Наполеона. Он понял, что ради своей цели Наполеон просто пошёл бы и убил старуху, он не стал бы думать о нравственности и морали. Сравнение Родиона и Наполеона ясно показывает, насколько Родион ошибся, считая, что он имеет право на убийство» (Владислав).
Не со всем нужно и можно соглашаться, но задуматься стоит...